Народные средства лечения рака трахеи

Световая генетика

https://www.youryoga.org/med/astra_gen.htm

Добавлено спустя 2 минуты 41 секунду:
Труднее всего мы достигаем понимания с профессиональными медиками. Даже если результаты нашей работы ими отслежены, зарегистрированы и неотвратимо свидетельствуют о выздоровлении какого-либо неизлечимо больного, они более склоняются к версии самовключения таинственных резервов организма. Недавно мы заключили договор о совместной деятельности с РОО «Медико-оздоровительной лиги» при поликлинике научно-производственного объединения «Квант», специализирующегося на тематике космических исследований. У них прекрасная диагностическая аппаратура, мощные лаборатории. Диагностику и регистрацию результатов нам удобно осуществлять именно в этом престижном учреждении. Начать решил с себя.

Я уже описывал в первой книге, как мы с Игорем восстанавливали мой жёлчный пузырь, удалённый тринадцать лет назад в Пушкинской городской больнице тогдашним заведующим хирургическим отделением Львом Моисеевичем Гинзбургом. У меня на руках снимки и заключения о холецистэктомии по поводу желчнокаменной болезни. Кроме того, снимки почек, где выявлено более десятка камней до одного сантиметра в диаметре. В довесок к этим болезням язва желудка, панкреатит, аутоиммунный тиреоидит, две позвоночные грыжи и жировой гепатоз печени. Вот с этим букетиком хорошо зарегистрированных заболеваний я и обратился к главному врачу поликлиники Владимиру Анатольевичу Кушниру.

Мы уже знакомы. Я ему немного рассказывал о наших технологиях. Он вежливо слушал, и лицо его при этом выражало: «Ну, всякие больные бывают».

Теперь я попросил его провести инструментальное обследование, предварительно обеспечив папочкой с копиями моих диагнозов и снимков.

– С чего начнём? – деловито осведомился Владимир Анатольевич. И опять сквозь вопрос довольно явственно прозвучало: «Одно дело людям голову морочить, другое дело приборы. Их не обманешь».

Предлагаю начать с жёлчного пузыря. Он с сомнением смотрит на огромный шов, память о размашистом хирургическом почерке Льва Моисеевича, пытливо спрашивает:

– Думаете, уже вырос?

Я не отвечаю, хотя знаю, что жёлчный пузырь на две трети восстановлен. Там есть матрица пузыря и его энергетическое наполнение. Более того, уже и клетки тоже закончили процесс регенерации. Но они сейчас, если смотреть с помощью ясновидения, какие-то прозрачные, как стёклышки. Что можно увидеть в этом случае с помощью ультразвукового обследования – мне и самому неизвестно.

Поэтому стараюсь быть осторожным в предположениях.

– Давайте посмотрим и зафиксируем.

Я ложусь на кушетку. Владимир Анатольевич включает аппарат, мажет мой живот какой-то клейкой гадостью и начинает обследование.

Он ворочает меня и так и сяк, заставляет надувать живот, дышать и не дышать. Наконец выносит свой вердикт:

– Чудес не бывает. Если отрезали – значит, отрезали.

Я не спорю. Прошу только всё зафиксировать. Написать заключение, подписать и заверить печатью учреждения.

Через два дня снова иду к Владимиру Анатольевичу. Он с сомнением во взоре интересуется:

– Неужели надеетесь, что орган вырастет?

– Надеюсь, – отвечаю лаконично, без пространных комментариев, которые сейчас неуместны.

– Хорошо, – соглашается Владимир Анатольевич, и мы вместе идём в кабинет ультразвуковых обследований.

Но на этот раз что-то всё-таки изменилось. Владимир Анатольевич в некотором смущении.

– Полежите пока, – просит он. – Я позову еще одного специалиста.

Через несколько минут уже два врача изучают экран, обмениваясь короткими репликами:

– Что за тень?

– Непонятно.

– И точно в области жёлчного пузыря. И форма похожая.

Второй врач пыхтит, думает.

– Может, с прибором что случилось?

Я опять прошу – написать всё как есть. Тень так тень. Лучше ещё дня через два приду.

Когда я снова пришёл через несколько дней на обследование, Владимир Анатольевич сразу меня предупредил:

– Диагностировать будем вдвоём. Я пригласил очень хорошего специалиста, чтобы разобраться с этой непонятной тенью.

Опять кушетка, к которой я уже привык, как к родной. Два врача у экрана и их короткие, но весьма выразительные реплики.

– Размер почти нормальный.

– Толщина стенок три-четыре миллиметра.

– Почему наверху размытые края?

– А внизу очень чётко. Вот стенка жёлчного, вот проток.

Вскоре консультант ушёл. Я сел на кушетке.

Владимир Анатольевич сидел в метре от меня, но смотрел мимо, в стену. У него был какой-то странный, отсутствующий взгляд.

Я дотронулся до его руки.

– Что с вами?

Он вздрогнул и вышел из состояния прострации, в котором со всей очевидностью пребывал до этого.

– Но ведь я же знаю, что его там нет, – потерянно произнёс он.

На него невозможно смотреть без боли. Такое ощущение, что он внезапно потерял жизненную опору.

– А теперь есть? – спрашиваю.

– Теперь есть, – подтвердил он. – Только наверху нечёткие края.

– Давайте ещё дня через три посмотрим, – предлагаю. – Может, до конца материализуется?

– Вы уверены, что это регенерация?

– А что же ещё?

– Не знаю.

– Но ведь вы не в первый раз с этим сталкиваетесь, – достаю из рукава свою козырную карту.

Главный врач смотрит на меня с немым удивлением.

– Позвольте, я достану из портфеля несколько бумажек.

Он отодвигается, давая мне возможность подняться.

– Две недели назад к вам обратилась с просьбой провести обследование щитовидной железы женщина. Она, кстати, тоже врач, терапевт.

– Да, смутно вспоминаю, – подтверждает Кушнир.

– Вот ваше описание. Вы констатируете отсутствие левой доли щитовидной железы, которая действительно была удалена хирургическим путем.

– Да-да – я помню.

– А через несколько дней вы снова провели обследование этой женщины, которая, естественно, не очень старалась вам напомнить о себе. И что в результате?

– Что? – переспрашивает он.

– Вот ваше заключение, где вы описываете левую долю щитовидной железы как имеющуюся в наличии.

Он просматривает свои заключения, сравнивает записи.

– Этого не может быть.

– Почему? Ведь вы же констатируете у меня, кроме регенерации жёлчного пузыря, совершенно здоровую печень, почки, в которых уже нет камней, вполне нормальную поджелудочную железу. Ведь вы их не лечили? С чего это они вдруг стали такими нормальными, хотя мы имеем документы, утверждающие прямо противоположное. Да и может ли быть в моём возрасте что-либо нормальное? Ну, подумайте сами.

Владимир Анатольевич очень растерян. У него в голове мечутся вопросы. Он пытается вспомнить хоть об одном чётко зафиксированном случае регенерации органа. Думает о механизмах, которые могут включать подобные процессы.

Он не обычный врач. Он занимается научными исследованиями, наметил для себя цель – защитить докторскую диссертацию. Он спрашивает, на каком уровне мы включаем механизмы санации – на клеточном, молекулярном или ещё глубже – на уровне элементарных частиц?

Ответ очевиден. Ни на клеточном, ни на молекулярном уровне невозможно работать с ДНК, ядрами клеток, геном. Для этого должны быть использованы значительно более тонкие методы видения и воздействия, которыми могут быть только субэлементарные частицы и биоэнергия, способная точно фиксировать как повреждённые, так и нормальные участки атомов, молекул. Даже на молекулярном уровне невозможно создать лазерный эффект направленного точечного воздействия на ткани и патологические конкременты (например, камни в почках, печени) с их разрушением.
А.Петров Сотворение Мира

Добавлено спустя 46 минут 50 секунд:
Через неделю мы снова встретились, Владимир Анатольевич снова лично провёл обследование. На этот раз в нём приняли участие и несколько специалистов нашего Центра. На экране дисплея ровными чёткими линиями был обозначен мой регенерированный жёлчный пузырь. Он потемнел, подрос, налился изнутри жёлчью и вообще выглядел очень убедительно.

– Вот что из обычной тени может получиться, – не без легкой занозы в голосе констатировал я. – Процесс регенерации жизненно важного органа человека проходит буднично, без широкого освещения в прессе и по телевидению.

– Да ну, – вовремя сориентировался Игорь. – Им это неинтересно. Они рассказывают, как за миллионы долларов покупают за границей машины, способные квадратно-гнездовым способом резать ваш организм. ТВ чудеса не рекламирует. За них деньги не платят. Кстати, доктор, – вдруг обратился он к Владимиру Анатольевичу. – Вам тоже самое время подумать о своём желудке и кое о чём еще. О почке, например.

Кушнир смутился и опустил глаза. Через неделю он признался, что Игорь без всякого УЗИ совершенно точно назвал его личную проблему со здоровьем.

Вскоре через поликлинику научно-производственного объединения «Квант» пошёл новый поток клиентов. Врачи собственными глазами наблюдали, как восстанавливались отсутствующие органы, исчезали буквально за две-три недели раковые опухоли.

Иногда Владимир Анатольевич впадал в неравновесное состояние и отсылал наших пациентов. Так было с одной женщиной, у которой были обширные доброкачественные образования в груди.

– Я не могу это регистрировать, – убеждал он не столько присланную нами на обследование женщину, сколько себя. – Два дня назад я лично осматривал вас. У вас были опухоли, затвердения в груди, кисты и ещё что-то. А теперь ничего нет. Я должен собрать комиссию. Пригласим маммологов, проведём дополнительные обследования крови, тогда и будем решать. Если я сейчас всё это подпишу – мои коллеги сочтут, что я сошёл с ума.

Через день собранная главным врачом комиссия, после жарких прений, всё же была вынуждена зафиксировать факт чудесного исцеления.

Аркадий Петров Сотворение мира

Добавлено спустя 5 минут 20 секунд:
Простая и эффективная практика можно использовать как для целительства так и для решения других проблем

https://youryoga.org/med/centre_universe.htm

Добавлено спустя 1 минуту 39 секунд:
Видиопроект Божественное Исцеление

https://youryoga.org/med/iscelenie.htm